Смерть дня - Страница 82

Мой желудок сжался в комок. Как она попала сюда? Сбежала? Где Карли? Я еле удерживалась от вопросов, пока она ела.

Когда Катрин закончила и отказалась от второй порции, я помыла тарелки и тоже села за стол.

– Как же ты меня нашла? – Я похлопала ее по руке и ободряюще улыбнулась.

– Вы дали мне свою визитку. – Катрин порылась в кармане и положила карточку на стол. Ее пальцы снова занялись бахромой. – Я несколько раз звонила по телефону в Бофорте, но вас не застала. Наконец ответил какой-то парень и сказал, что вы вернулись в Шарлотт.

– Сэм Рейберн. Я останавливалась на его яхте.

– В общем, я решила уехать из Бофорта. – Катрин посмотрела мне в глаза, но через секунду снова уставилась в стол. – Добралась сюда и пошла в университет. Но дорога заняла больше времени, чем я думала. Когда я попала в кампус, вы уже ушли. Я наткнулась на какую-то девушку, утром она подбросила меня сюда по дороге на работу.

– Откуда ты узнала, где я живу?

– Она нашла ваш адрес в каком-то журнале.

– Понятно.

Я совершенно точно знала, что мой адрес не указан в журнале факультета.

– Хорошо, что ты пришла.

Катрин кивнула. Она чуть не валилась с ног. Темные круги под воспаленными глазами.

– Я бы тебе перезвонила, но ты не оставляла номера. Когда мы с детективом Райаном ездили в общину во вторник, тебя там не было.

– Была, но...

Ее голос сошел на нет.

Я подождала.

В дверях появился Птенчик, потом, почуяв в воздухе напряжение, исчез. Часы пробили половину. Пальцы Катрин не выпускали бахрому.

Я устала ждать.

– Катрин, где Карли?

Я накрыла ее ладонь своей.

Она посмотрела на меня пустыми глазами, без выражения.

– О нем заботятся, – почти прошептала девушка, словно оправдывающийся ребенок.

– Кто?

Она высвободила руку, поставила локти на стол и принялась тереть виски. Взгляд вновь уперся в скатерть.

– Карли все еще на острове Святой Елены?

Кивок.

– Ты по своей воле его там оставила?

Она покачала головой и сжала ладонями виски.

– С ребенком все нормально?

– Он мой ребенок! Мой!

Такой взрыв эмоций застал меня врасплох.

– Я могу сама о нем заботиться.

Катрин подняла голову, и на каждой щеке блеснуло по слезинке. Она впилась в меня взглядом.

– А кто сомневается?

– Я его мать.

Ее голос дрожал. От чего? От истощения? Страха? Негодования?

– Кто присматривает за Карли?

– Но что, если я ошибаюсь? Если все это правда?

Катрин снова рассматривала скатерть.

– Если что правда?

– Я люблю своего ребенка. Я хочу, чтобы ему было хорошо.

Катрин отвечала не на мои вопросы. Она исследовала собственные закоулки сознания, продолжая давний разговор с самой собой. Только на сей раз на моей кухне.

– Конечно.

– Я не хочу, чтобы мой ребенок умер.

Ее пальцы, дрожа, погладили кисточки на скатерти. Точно так же, как недавно головку Карли.

– Карли заболел? – встревожилась я.

– Нет. У него все отлично, – прошептала Катрин почти неслышно.

На скатерть упала слеза.

Я смотрела на маленькое темное пятнышко в совершенном недоумении.

– Катрин, я не знаю, как тебе помочь. Придется тебе рассказать, что происходит.

Зазвонил телефон, но я его проигнорировала. Из соседней комнаты послышался щелчок, автоответчик, потом сигнал и тоненький голос. Опять щелчок и тишина.

Катрин не двигалась. Похоже, ее не отпускали мучительные размышления. Я чувствовала ее боль сквозь тишину и ждала.

Семь пятнышек темнеют на голубом полотне. Десять. Тринадцать.

Спустя целую вечность Катрин подняла голову. Она вытерла обе щеки и откинула назад волосы, сплела пальцы и осторожно положила руки на скатерть. Дважды прокашлялась.

– Я не знаю, что такое нормальная жизнь, – сокрушенно улыбнулась девушка. – И до этого года не предполагала о своем неведении. – Она опустила глаза. – Наверное, все дело в Карли. Я ни в чем не сомневалась, пока он не родился. Мне не приходило в голову задавать вопросы. Я получила домашнее образование и знала... – снова улыбаясь, – ...что мои знания о мире сильно ограничены.

Катрин задумалась на мгновение.

– Я знаю только то, что они хотят.

– Они?

Она так крепко сжала пальцы, что побелели костяшки.

– Нам не позволяют рассказывать о делах общины. – Девушка сглотнула. – Они моя семья. Мой мир начиная с восьми лет. Он был моим отцом, и советчиком, и учителем, и...

– Дом Оуэнс?

Катрин заглянула в мои глаза.

– Он замечательный человек. Он все знает о здоровье, и воспроизводстве, и эволюции, и загрязнении, и о том, как удержать духовные, биологические и космические силы в равновесии. Он видит и понимает такое, что мы даже представить себе не можем. Это не Дом. Я доверяю Дому. Он никогда не причинит вреда Карли. Он только пытается защитить нас. Я, правда, не уверена...

Она закрыла глаза и запрокинула голову. Сбоку на шее пульсировала венка. Грудь поднималась и опадала. Потом Катрин глубоко вздохнула, опустила подбородок и посмотрела мне прямо в глаза.

– Та девушка. Которую вы искали. Она жила там.

Я с трудом ее слышала.

– Хайди Шнайдер?

– Я так и не узнала ее фамилию.

– Расскажи мне о ней.

– Хайди присоединилась к общине где-то еще, думаю, в Техасе, а на острове Святой Елены прожила около двух лет. Она была старше, но мне нравилась. Всегда охотно разговаривала со мной и помогала. Она забавная.

Катрин замолчала.

– Хайди приказали зачать от Джейсона...

– Что?

Мне показалось, что я ослышалась.

– Ей назначили в партнеры Джейсона. Но она любила Брайана, парня, вместе с которым присоединилась к общине. Того, с ваших фотографий.